Джеки Д`Алессандро - Лучшая жена на свете

– Я не прятался. Я просто стоял, – нахмурился он. – Вы уверены, что голос, который вы слышали, принадлежал ныне покойному слуге Мэллорана?

– Да. Я не видела другого человека, но я узнала бы тот голос. – Поколебавшись, она добавила: – Я опять его слышала вчера вечером.

– Когда? Где?

– На рауте у леди Ньютреббл. Как раз после того как закончился последний сеанс гадания, я наклонилась, чтобы взять свой ридикюль.

– И вы не видели, кто говорил?

– Нет. Рядом было слишком много людей, чтобы определить, кому принадлежит этот голос. Я все время прислушивалась, но больше ничего не услышала.

– Так вот почему вы так побледнели.

– Я не надеялась снова услышать этот голос, потому что это был хриплый шепот, а не обычный голос. Боюсь, что именно он меня напугал.

– А вы можете вспомнить, кто стоял рядом?

– Разумеется. Как только я попала домой, я тут же переписала всех, чтобы не забыть. – Она закрыла глаза, чтобы мысленно представить себе всю группу. – Мимо меня прошли лорд и леди Барнз, лорд Карвер, мистер Джеисен, лорд и леди Ролстром и их дочь леди Маргарет. Рядом стояли лорд и леди Уайтмор, их дочь леди Алисия, дальняя родственница леди Мэллоран леди Миранда, лорд Мэллори и лорд Саррингем. Рядом были также двое слуг.

Он подошел к письменному столу, взял лист бумаги и обмакнул перо в чернильницу. Она смотрела, как он быстро записывает все имена, не в силах оторвать взгляда от его крепких, красивых рук. Эти руки всего несколько часов назад прикасались к ней с нежной нетерпеливостью. Ее смущало и пугало то, что ей хочется снова почувствовать на себе эти руки.

– У вас хорошая память. И вы очень наблюдательны, – сказал он и, положив перо, снова встал перед ней.

Она с трудом отогнала мысль о его руках, ласкающих ее.

– Наблюдать за людьми, запоминать их – моя привычка.

Он долго смотрел на нее, а потом спросил:

– А что в том рюкзаке, который вы каждый день носите в «Полный бочонок»?

Его вопрос застал ее врасплох, и она сжала кулаки, чтобы не выдать своего гнева.

– Вы и это выследили. Полагаю, мне не стоит удивляться.

– Не стоит. Так что вы туда носите?

– Почему вы не спросили об этом у бармена?

– Я спросил, но мистер Уоллес отказался отвечать, несмотря на весьма неплохую взятку. Не стану докучать вам подробностями, но он грозился покалечить меня, если' я вздумаю к вам приставать.

– Джек – очень верный… друг.

– Я и сам пришел к такому заключению. А кто он вам? – спросил он после небольшой паузы.

– Друг.

– Ничего более?

Она хотела солгать и сказать, что Джек больше, чем друг, и тем самым воздвигнуть между ними барьер, который был ей необходим. Но вместо этого она покачала головой:

– Ничего более.

– Так что же в рюкзаке?

– Вас это не касается.

– Согласен. Но я все равно спрашиваю. Скажите. – Он внимательно на нее посмотрел и мягко попросил: – Пожалуйста.

Это единственное слово, произнесенное тихим голосом, в сочетании с серьезным взглядом зеленых глаз смыло гнев, который ей и без того было трудно удержать.

– Даже если я вам это и скажу, вы все равно мне не поверите.

Он молчал, и ей понравилось, что он не стал уверять ее в обратном.

– Печенье, – пробормотала она. – И пончики с начинкой из апельсинов. – Так как он продолжал молчать, она быстро сказала: – Мы с моей подругой Эммой печем пончики каждый день. Она продает их и апельсины в районе Ковент-Гарден и Друри-лейн. Джек покупает целый мешок и раздает все детям, которые просят еду около «Полного бочонка». А они за это ничего у него не крадут.

– Теперь я понимаю, почему от вас всегда пахнет апельсинами.

– Те апельсины, которые Эмме не удается продать, мы используем для пончиков. Мы также готовим воду из апельсиновых корок. Мне очень нравится этот запах.

– Его трудно… забыть. Спасибо, что ответили на мой вопрос.

Означало ли это, что он ей поверил? А у него уже был готов еще один вопрос:

– А теперь мне хотелось бы узнать о мифическом месье Ларчмонте.

Она вздохнула. Очевидно, больше не было смысла увиливать.

– Мне не нравится лгать.

– Из чего я могу предположить, что вашего кота, который ловит крыс, зовут Месье. – По выражению ее лица он понял, что попал в самую точку. – Весьма остроумный способ успокоить свою совесть.

Черт побери, этот человек слишком умен. Его не проведешь. Впрочем, она не была уверена, производит ли это на нее впечатление или раздражает.

– Наличие мужа предоставляет мне возможность некоторой свободы и безопасности, которых нет у незамужней женщины. Мне не надо заботиться о своей репутации и искать поводов, чтобы отвергать нежелательные ухаживания. Я чувствую себя увереннее, потому что люди знают, что дома меня ждет муж. А обращение «мадам» добавляет загадочности моей профессии гадалки.

– Да уж. Но что будет, если вы действительно захотите выйти замуж?

– Сказать по правде, я никогда об этом не задумывалась, потому что у меня нет желания выходить замуж. Все свое время и сердце я отдаю работе.

– Гаданию на картах?

– Нет. Гадание – это просто способ заработать деньги на дело.

– И это дело – обеспечить таким детям, как Робби, безопасное убежище.

– Да. – Она гордо вскинула подбородок. – Если бы у меня на самом деле был муж, мне пришлось бы перед ним отчитываться. Подчиняться ему. Он владел бы всем, что я заработала, а это никоим образом не подходит ни мне, ни моему делу. Поскольку от моего невинного обмана никто не страдает, я вынуждена просить вас не раскрывать мое истинное положение.

– Ваша тайна в полной безопасности. Однако вам следовало немедленно сообщить судье о разговоре, который вы услышали в кабинете лорда Мэллорана.

Разве она могла сказать ему, что ее прежняя жизнь преступницы не позволила ей сделать это?

– Есть люди, которые смотрят на способ, которым я зарабатываю на жизнь, с подозрением, считая его в лучшем случае трюком. Я боялась, что меня скорее сочтут подозреваемой, чем свидетелем.

– Вы знаете лорда Уэксхолла?

– Не очень хорошо, но меня ему представили. Он пригласил меня в качестве гадалки на предстоящий раут.

– Я с ним хорошо знаком, и ему можно доверять. Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали ему то, что и мне.

– С тем чтобы он пересказал все судье, – с горечью в голосе сказала она, – а судья мог обвинить меня в убийстве. Вы, очевидно, подозреваете в этом преступлении меня.

Он протянул руку и сжал ее локоть. Даже через шерстяной рукав платья она ощутила, как его прикосновение вызвало в ней трепет. Она хотела было отступить, но за ней был письменный стол, так что она оказалась в ловушке. Он внимательно ее разглядывал. Она не понимала, что он хочет увидеть, но стойко встретила его взгляд. Наконец он сказал: